Просмотры: 8338
Комментарии: 0

Милла Синиярви ♦ Очерк жизни Илмара Талве

Страницы:  1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12

Оккупация, эстонские ученые и народ водь

Германия захватила Эстонию в 1941 году, и оккупация продолжалась до осени 1944 года. В августе 1941 года фронт приблизился к Ленинграду, и хотя Красная армия находилась на побережье напротив Кронштадта, западная Ингерманландия была за линией фронта, то есть под немцами.

Национальный музей Эстонии в сорок первом продолжал работу несмотря на оккупационный режим фашистов, университет в Тарту также функционировал. Перед самым отходом Красной армии был арестован его директор, вывезен в СССР вместе с другими ссыльными эстонцами.

Илмар Талве, только что закончивший университет по линии истории литературы и этнографии, работал тогда в этом музее и занимался изучением финно-угорских народов. Ситуация в Эстонии на тот момент была относительно спокойной, можно было планировать этнографическую экспедицию в занятую немцами Ингрию летом 1942. Новый директор музея Ээрик Лайд взялся с присущим ему энтузиазмом за организацию исследовательской работы на местах. В экспедиции согласились участвовать профессор Густав Рянк, исследователь водского языка доцент Пауль Аристе и художник Илмар Линнат. Магистр филологии Илмар Талве с большим желанием принялся за практику, так как выдалась уникальная возможность знакомства с малочисленным народом под названием «водь». Молодого выпускника немного смущало незнание русского, но в отличие от коллег Талве в совершенстве владел финским. По закону военного времени ученые должны были отправиться на территорию России не как гражданские лица, а как военнослужащие Эстонии. Для этого нужно было раздобыть военную форму и оружие. В связи с тем, что прокормить себя на оккупированной территории было невозможно, исследователи решили воспользоваться немецкими пайками. Необходимо было запастись всевозможными справками, удостоверениями, пропусками и прочими официальными бумагами на немецком. Пунктом отправления был назначен Таллин. 14 августа 1942 года Илмар Талве из Тарту, места учебы, отправился домой в небольшой городок Тапа Tapa, что находится в 77 километрах от Таллина. Дома Илмар одолжил у знакомых «военную» форму: брюки галифе, пиджак с повязкой Эстонской армии, ремень и фуражку. Фуражку носить было неудобно — она была не по размеру и съезжала набок, что выглядело довольно легкомысленно. К счастью, нашелся старый головной убор бойскаутов, напоминавший то ли берет, то ли пилотку. Из родного городка, где была железнодорожная станция, Талве отправился на поезде в Тарту. Здесь собрались и остальные члены экспедиции. Все были одеты на военный манер: профессор Рянк облачился в костюм эстонского ополчения, оставшийся у него еще с времен гражданской войны, у Пауля Аристе были военные брюки и что-то вроде френча, у директора музея Лайда эстонский офицерский мундир образца 1929 года, а у художника Линната гражданские брюки и шинель непонятно какой армии. Вечером компания благополучно добралась до Таллина. В понедельник в комендатуре ученые получили необходимые документы, инструкции и оружие — старые русские винтовки, доставшиеся немцам в качестве трофеев. Регион исследования находился рядом с линией фронта, поэтому без оружия там находиться запрещалось. Вечером проехали родной город Талве — железнодорожную станцию Тапа. Пересев в другой поезд, доехали до приграничного города Нарва. На вокзале сели в немецкий грузовик, подбросивший ученых до съемной квартиры. Ночевали впятером в одной комнате. Войлочные походные коврики получили у немцев на складе. Радовались, что в подстилках не обнаружили клопов. Следующий день ездили по Нарве, осматривали достопримечательности: домик Петра Первого, краеведческий музей, православную церковь. Утром обещанная немцами машина не пришла, поездку в Котлы (Kattila) пришлось отложить до следующего дня. Поезда на тот момент ходили без перебоев, поэтому отправились на железнодорожную станцию.

Все участники экспедиции вели дневники. Это занятие было и обязанностью, и отдыхом, так легче было скоротать время. Самым пишущим оказался Аристе. Он садился за дневник как только светало, обычно уже в полпятого. Обстановка в Нарве оставалась спокойной. Ученые иногда даже шутили. Так, Талве запомнил один забавный случай в немецкой комендатуре. Когда пять эстонцев появились там, дежурный младший офицер вскочил, вытянулся по струнке, как ужаленный. Лайд на отличном немецком объявил цель визита, немец все время повторял «jawohl», наконец позвонил по телефону и доложил коменданту: «Господин майор, прибыли пять этнических офицеров!» Лайд, Аристе и Талве, никогда не служившие ни в какой армии, с трудом сдерживали смех. Лишь Густав Рянк, когда-то прошедший курсы гражданской обороны и получивший чин младшего офицера-фельдшера, солидно кашлянул, расправив плечи.

Исследователям удалось сесть на поезд, следовавший из Нарвы в направлении Ямбурга или Кингисеппа. За окном мелькали печальные пейзажи, разрушенные дома, следы пожаров и боев. Оголодавшие местные жители — норма хлеба составляла 150 граммов в день на человека — получали пайки от немцев. Ученые были поставлены на довольствие в комендатуре.

На вокзале ожидали поезда на Котлы, общались с немецким часовым, грызя выданные галеты. Высокий светловолосый очень молодой немец балагурил с образованными господами, расспрашивал об истории. Поскольку все члены экспедиции владели немецким в совершенстве, общение с оккупантами происходило без затруднения до самого конца практики Талве.

В открытом вагоне доехали до станции Веймарн. Поезд на Котлы отправлялся только в три часа ночи. В ожидании отправления знакомились с глубинкой. Возле станции находилось три дома, в которых проживали эстонцы. Когда-то здесь насчитывалось 240 зажиточных эстонских хозяйств, осталось лишь пару десятков. В советское время большая часть кулаков или «врагов народа» была отправлена в Сибирь и Поволжье. С приходом немцев эстонцы вышли из колхозов, там остались работать русские и вожане, поставляя немцам сено для лошадей и другие сельхозпродукты. Талве беседовал с лесником-эстонцем, в его словарном запасе почти все слова, связанные с общественной жизнью, — русские. Эстонец сообщил, что до войны построили завод, трубы протянули из самого Ленинграда. Илмар Талве, не владевший русским, не понял и половины из речи своего соплеменника. Дети, игравшие во дворе с собакой, также говорили по-русски. В советское время эстонские школы были закрыты. Репрессии в отношении эстонцев проводились волнами: сначала в 1929, потом в 1932, 1935 и наконец в 1939 годах. Когда лесник увидел шедшие из Эстонии на восток перегруженные вещами вагоны, он догадался, что коммунисты в Таллине свергнуты и бегут в Россию. До бегства «начальников» он видел эшелоны со ссыльными эстонцами.

После обеда Лайд отправился на велосипеде в Котлы, до которых было около 35 км. Пообещал позаботиться о размещении и приехать на вокзал встретить. Вечером пришел поезд из Волосово. В потемках путники забрались в вагон в надежде, что наконец удастся лечь и выспаться. Это был французский вагон третьего класса с мягкими сидениями, видимо, пригнанный из Европы. Поезд должен был отправиться на восток в сторону Котлов в три часа ночи, но этого не случилось. Талве сделал запись в дневнике : «20 августа, четверг, полдесятого утра. Мы по-прежнему сидим в вагоне в Веймарне». Талве рассказал товарищам о сведениях, услышанных от местных жителей: в Красную армию эстонцев не брали начиная с тридцатых годов. Все эстонские офицеры были ликвидированы. То же самое случилось с военными, которые в документах значились как финны или ингерманландцы. Наконец поезд тронулся, и уже через два часа прибыл в Котлы. Лайд встречал на вокзале, как обещал. Размещение и питание было организовано с помощью немецкого руководства аэродрома Люфтваффе.

Квартира находилась на втором этаже деревянного дома, одна комната на всех пятерых постояльцев. Кровати были двухъярусными, как нары. Крыльцо дома с одной стороны пробито снарядом пушки, стрелявшей со стороны Красной Горки. Получив паек у немцев, исследователи пообедали и отдохнули пару часов. Лайд отправился на велосипеде в деревню Маттия и обещал вернуться к семи часам вечера. Аристе, Рянк и Талве пошли в свою очередь в соседние деревни — Пумалицы (Pummola) и в Раннолово (Lempola, Raanola). Аристе раньше бывал в Котлах, у бабушки-вожанки записывал былички, песни, и поэтому мгновенно сориентировался, привел к местной жительнице в дом всю компанию. Это была 68-летняя женщина, проработавшая служанкой у состоятельных людей. Пауль Аристе остался записывать фольклор, а Талве с Рянком пошли дальше. По дороге они фотографировали, получили удачный снимок водского пастушка с рожком из бересты. Навстречу ехал с телегой, нагруженной сеном, вожанин. Во время оккупации местные жители, в первую очередь водь, продолжали вести крестьянскую жизнь, обрабатывая поля, заготавливая сено для лошадей и скота. Половина деревни сгорела в результате боев, также сгорели дома и в Раннолово. Тем не менее большая часть старых бревенчатых домов и хозяйственных построек сохранилась. Лайд вернулся из Маттия в половине восьмого и был очень возбужден. Эта деревня полностью сохранилась, никаких следов войны. По его рассказам, настоящая водская деревня, музей под открытым небом! У исследователей, проделавших немалый путь, ныли ноги от усталости, но сознание того, что древняя культура существует и, возможно, принесет много открытий, вдохновляло. Открывающийся с вершины горы пейзаж Котлов с лесами и полями захватывал дух, древняя страна финно-угорского племени раскрывалась, предлагая как бы запечатлеть себя на века. Ученые, несмотря на войну и присутствие врага, чувствовали азарт первооткрывателей. Группа распределила задания следующим образом: Аристе отвечал за лингвистику, Линнат работал художником-рисовальщиком, Рянк взялся за историю земледелия, рыболовства и строительного искусства, Лайд за национальные костюмы, скотоводство, женское рукоделие, а Талве за общественное устройство води, технические приспособления и работы, главным образом мужские, и за средства передвижения. Забегая вперед, хочется отметить, что все исследователи справились со своим задачами, все написали труды, сделали фотографические снимки и рисунки.

В экспедиции подъем был ранним, в шесть часов. Так вставали и крестьяне, которые работали, чтобы прокормить себя в нелегкое время, с удвоенным усердием. Благо, август выпал теплым, близость фронта почти не чувствовалась. Оккупанты, пока не появились партизаны, не зверствовали. Водское население жило своей привычной сельской жизнью, в которой природа главенствовала. Обычно Аристе уходил к той самой старушке, которая рассказывала сказки и напевала обрядовые песни. Друзья лингвиста шутя называли ее ведьмой — нойтой или шаманкой. Все остальные уходили в деревню Маттия. Лайд, как самый старший и по возрасту, и по статусу, ехал на велосипеде. Пользуясь тем, что погода стояла теплая и ясная, грех было не искупаться в реке. Деревня в конце лета выглядела, как большой ухоженный сад. Кусты красной смородины щедро одаривали проходящих переспелой ягодой. Чистые и крепкие дома вожан приветливо встречали путешественников, раскрывая деревянные двери. Услышав эстонскую и финскую речь, местные жители улыбались. Значит, свои! Правда, к концу экспедиции в других деревнях, совсем рядом с фронтом, там, где больше было русского населения, Талве чувствовал настороженность и опаску жителей, не всегда охотно рассказывавших о своем житье-бытье. А пока Линнат усиленно рисовал избы и утварь, а также улыбчивые лица вожанок. Молодые были особенно красивы. Загорелые, высокие, стройные, со светлыми волосами и голубыми глазами, точеными чертам лица, –– чем не амазонки? Особой древностью веяло от их гордого вида, ловких движений и какой-то романтики, как будто ожили героини карельского эпоса. Среди мужского населения преобладали подростки и старики, поэтому мужчины-чужаки сначала смущали, а потом, благодаря своему дружелюбию, располагали к беседам. Оккупанты в сорок втором не показывали своего нрава, казалось, что их вообще нет. Эстонцы-горожане, одетые так странно, занимались тем, что рассматривали утварь в сараях, доставали пыльные старинные весы и короба на свет божий, фотографировали, измеряли, что-то писали в блокнотах. Девушки охотно позировали. Что думали красавицы? Наверное, им казалось, что мужчины из Эстонии задавали смешные вопросы, интересуясь вещами, всем известными давным-давно. Ходили на озеро и вместо того, чтобы рыбачить в лодках, замеряли их, простукивали, вынюхивая и вырисовывая. А лодки эти, руухи, были самыми обыкновенными, даже если и выдалбливались из цельного дерева вручную. У пастушка выпросили свирель с двумя рожками, покрытыми берестой. Забрали себе, сказав, что увезут в Таллин или Тарту, в музей. Девушки-вожанки улыбались, не замечая вовсе, что кто-то из чужаков грустил. Талве вдруг захандрил. У него первого из группы начались симптомы отравления: головная боль, расстройство желудка, слабость. Уставший и разбитый дальней пешей дорогой, он едва дотащил ноги и упал замертво в комнате. Рано утром Аристе опять всех разбудил. Вот ведь жизнерадостный тип! Сегодня дежурным — в его обязанности входило ходить за обедом для всех в немецкую столовую — должен быть Лайд, но из-за того, что Талве сильно заболел, он остался вместо товарища. Илмар Талве проспал полдня, сходил за едой и засел за дневниковые записи. Раньше положенного пришел из деревни Аристе. Похоже, у него те же самые синдромы: голова, живот, слабость. Талве сходил в немецкую баню. Она почти не отличалась от финской сауны и прозывалась также, только на немецкий манер –– «зона». «Второго сентября в деревне будет праздник. Если удастся раздобыть спиртного и угостить водь, местные покажут свои обряды», –– записал в дневнике Талве.

В Котлах работал немцкий магазин «Marketender», обслуживавший только гитлеровцев. Эстонским ученым все-таки удалось разжиться двумя пакетами табака для трубок, девятью пачками сигарет и четырнадцатью сигарами, а также на всю компанию купили две бутылки горькой настойки «Kräuterbitter-Löwenhaupt».

В деревне Пиллово (Pihlaala) главная улица сгорела. Когда-то в этой водской деревне все говорили на своем языке, в 1942 году исследователи с трудом обнаружили семью, которая еще помнила язык предков.

В Пиллово нашли могилу 92 немецких солдат, погибших при взятии деревни 26-27 июля. Вернувшись в дом, услышали от художника Линната новость: немцам нужны все дома в Котлах и в окрестностях для размещения новых подразделений. Планировался массированный авиаудар по Ленинграду.

Ученые насчитали на момент августа сорок второго всего около 400-500 жителей водской национальности на территории бывшего Ямбургского уезда.

Эстонские исследователи успели собрать материалы для изучения вымирающего народа. После прорыва блокады Ленинграда, когда началось наступление наших войск на западе, большая часть территории Ленинградской области превратилась в выжженную пустыню, целые города и деревни оказались безвозвратно разрушены.

Автор дневника Илмар Талве не давал никаких эмоциональных оценок происходившему, он лишь фиксировал события, связанные с этнографической экспедицией. Однако между строчек можно прочесть, как относился эстонец к гитлеровцам. Ученые вынуждены были с ними общаться, но особого пиетета не испытывали никогда. Когда началась мобилизация эстонского населения в немецкую армию, сам Талве, а позже и его брат, на лодке переплыли Финский залив и сдались финским властям. Сотни эстонцев призывного возраста последовали их примеру. Эстонские беженцы были вынуждены воевать на стороне Финляндии.

Осенью 42 года в водской деревне Маттия Талве был свидетелем, как гитлеровцы на грузовиках вывозили собранный крестьянами урожай. Население на оккупированной территории голодало. Люди питались подножным кормом: солили грибы, если находили соль, сушили ягоды, прятали в земляных ямах картошку и другие овощи.

Эта экспедиция показала Илмару Талве, что случилось бы с Эстонией, если бы она оказалась под властью коммунистов более длительное время. Водские деревни за небольшим исключением выглядели умирающими уже в начале войны. Дома были старыми, хозяйства разоренными благодаря усиленной борьбе с кулачеством в двадцатые годы.

Сегодня, если верить Википедии, «водь близка к полной ассимиляции. План строительства порта Усть-Луга предусматривает снос деревни Краколье, а деревня Лужицы окажется в промзоне со всеми вытекающими из этого последствиями. Уничтожение мест компактного проживания безусловно означает гибель водского языка и культуры. План развития порта предусматривает расселение жителей в города Ленинградской области, а в таком случае ни о каком сохранении традиций и языка не может быть и речи».

Корреспондент ТАСС Павел Лукницкий оказался на освобожденных территориях сразу, вместе с Красной армией. Читая его дневниковые записи, которые послужили основой для пропагандистских очерков — пропаганда есть неотъемлемая часть войны — мне представился портрет молодой партизанки. Русоволосая, белозубая, похожая на эстонку, но чисто русская по происхождению, она воевала как раз в тех местах. Получив приказ сдать оружие, она едва не расплакалась. Вышла с автоматом на улицу, прошлась по ней, внезапно подняла автомат и выпустила по осине один за другим три диска — только сучья летят! Такие красавицы воевали на лужской земле, выгоняя оккупантов. Были и другие девушки, которых немцы угоняли на работу в Европу. Я еще застала уроженку Ингерманландии Марию Курийоки, проживавшую рядом со мной в поселке Центральной Финляндии. Эта бабушка рассказывала мне, как работали девушки на заводе и не хотели возвращаться в СССР, но в 1945 году их выдало финское правительство. Судьба угнанных немцами оказалась на родине печальной: лагеря и все та же Сибирь. Мария Курийоки вышла замуж за финна, поэтому осталась в Финляндии.

Как пишет Лукницкий, были и лужские девицы, надевшие немецкие кофточки на танцы, когда пришли красноармейцы в клуб. Произошел скандал, вмешались партизаны: «Не танцевать с ними! Партизанки и красноармейки пусть танцуют, а этих немецких куколок выгнать!» Сегодня нам известно, что многие, кто оказался на оккупированной территории, были репрессированы.

© Милла Синиярви,  2015

Опубликовано 27.05.2015 в рубрике История раздела Мир вокруг
Просмотры: 8338

Впервые опубликовано на сайте «Проза.ру».

Предыдущая | Страница 2 из 12 | Следующая

Авторизуйтесь, пожалуйста, чтобы добавлять комментарии

Комментарии: 0

⇡ Наверх   Очерк жизни Илмара Талве

Страница обновлена 09.08.2016


Разработка и сопровождение: jenWeb.info   Раздвижные меню, всплывающие окна: DynamicDrive.com   Слайд-галереи: javascript библиотека Floatbox