Цикл «Ом-ма-хум». Женское мужество

Ом-ма-хум

Три истории из жизни
Марии Павловны Преображенской

1. Покровитель
2. Женское мужество
3. Coffea arabica

Женское мужество

…Нас было три дочери у отца. Мама умерла, когда мне исполнилось три года, я почти не помню ее. Отец занимался метеорологией, часто отправлялся в экспедиции.

— Опять папа́ идет за границу на корабле, — говорила старшая Даша. – Пора заказывать подарки! Мне чур чулки и пояс с застежками!

— А мне щипцы для завивки…

Я же попросила термометр, с помощью которого можно делать настоящие измерения, изучать колебания температуры окружающей среды. И отец подарил мне минимальный термометр, купленный в Германии. С этим прибором я предприняла попытку подняться на вершину Казбек.

В детстве любила слушать сказки, которые рассказывал поморский рыбак, помощник отца в экспедициях. Он останавливался у нас дома зимой, когда привозил мороженую рыбу. Мне нравилась его неторопливая северная манера говорить, с оканьем и ёканьем. И в который раз просила «Аленькой цветоцек» – так произносил Киприян. В младшей сестре, выбравшей вместо одежды и украшений волшебный цветок, узнала себя.

Скалу на хребте Барт-корте я назвала «Мой дворец». Слева расположена каменная подушка в два моих роста, а напротив «чертов палец», метров в шесть пирамида, крутой острый отрог, гребень на краю пропасти. В расщелине мы ночевали.

Помню, встали в четыре утра. Нависли зловещие тучи, Казбек нахмурился, он не пускал нас на свое чело. Я не уступала, мы шли до самого конуса без отдыха. Несла волшебный предмет, отцовский термометр, до тех пор, пока не почувствовала, что выбиваюсь из сил. В разреженном воздухе вес его увеличился, пришлось передать ношу горцам. В 11 часов мы были на вершине.

Термометр отлично работал, он показывал -5 по Цельсию. Бережно положила его в ящик с отверстиями и поставила на выступы скалы так, что воздух циркулировал вокруг.

Каждый мечтает о своем дивном саде с ароматами неведомых цветов, хочет ухаживать за ними, обрести покой или встретить там любовь. Я же думала о метеорологической будке на вершине Казбека. И чудище пошло навстречу, исполнилось мое желание. До сих пор уверена, не без помощи заколдованного властителя я получила разрешение от директора Тифлисской обсерватории на основание метеорологической будки.

Само воцарение конструкции казалось сказочным. Долго выбирали подходящих носильщиков, выносливых и честных. На двух арбах они доставили будку на место стоянки, потом подняли на Барт-корт к Ермоловской хижине.

Смерть в горах почетнее, чем по дороге к ним. Об этом подумалось, когда окончив измерения на высоте 5000 метров и спустившись, я потерпела крушение на Военно-грузинской дороге и попала на операционный стол: случайно нанятый на дороге автомобиль столкнулся со встречным, и осколками стекла у меня было разрезано веко. Опасность и риск жизнью одинаковы как на краю скалы, над безднами обрывов и ущелий, так и на проезжей дороге. В последнем случае дорога не будет грустить, она бежит дальше. Горные хребты скорбят, застыв в почтении над распластанными телами смельчаков, сорвавшихся в бездну.

Горы кажутся живым существом, не случайно так много легенд о том, что скалы были людьми. Здесь сознание изменяется: ощущение времени другое, более концентрированное, замедленное. Пространство кажется бесконечным, и это пугает. Возможно, поэтому мы хотим видеть в горах человека. Горы дышат, у них есть горло. Каменная грудь вздымается, великан оживает. Даже во время полуденной тишины, когда вокруг полный штиль, безмолвие говорит о многом, предупреждая о надвигающемся шторме. В горах нужно слышать, потом уже видеть.

Ощущая твердь под ногами, не чувствуешь успокоенности, горы заставляют идти дальше. Они манят, зовут к испытанию. Сорвавшийся, но уцелевший, человек продолжает безумствовать.

Он вдруг перенимает звериные повадки. Походка горца, прирожденного скалолаза, напоминает скольжение змеи. Или гибкую кошачью поступь. Тело становится невесомым, руки приобретают цепкость когтей. Как хищная птица, он видит далеко.

Однажды, во время очередного восхождения на Казбек, сильным порывом ветра сбросило вниз одного моего рабочего вместе с его ношей. Мы с ужасом наблюдали полет горца. Время стучало в виски. Горы, как ненасытное чудовище, ждали жертвоприношения.

Упавший пролетел не далеко: он остановился в попавшейся на его пути впадине и остался цел, только ноша сорвалась.

Грозным предупреждением показалось нам это падение. Молодые носильщики запаниковали и стали угрожать мне, называя ведьмой. Горцы сбились в кучу и отчаянно жестикулировали. Их перекошенные злобой лица не предвещали ничего хорошего. Я поняла, что они хотят бросить вещи и бежать вниз, ведь дальше будет еще опаснее.

Шум и крики продолжались более получаса и, наконец, пятеро носильщиков, бросив груз, побежали вниз. Упавший продолжал в оцепенении сидеть. Кто-то должен был поднять его вещи, я позвала переводчика.

Пожалуй, это был самый важный момент во всей моей жизни. Я должна была не только преодолеть усталость и приступы головокружения, необходимо было силой характера воздействовать на мужчин. Если бы они увидели хоть долю моего замешательства, операция бы потерпела фиаско, ценный груз погиб, и я навсегда потеряла бы репутацию ученого.

Подошла к брошенным вещам, медленно собрала и что могла, взвалила на себя.

— Уходите! — крикнула носильщикам. — Я всем скажу, что вы бросили меня в горах. А если сорвусь, Яни расскажет в ауле, что вы столкнули меня в пропасть.

Вдруг на скале показался громадный, крючконосый черный гриф. Я первой заметила его.

— Ом-ма-хум, ом-ма-хум, ом-ма-хум, — морзянкой застучало у меня в ушах.

Втянула голову поглубже в плечи, стала сутулой и старой, превратившись в настоящую ведунью.

Непостижимо зоркий, изо дня в день следил мой спаситель за нами. Сейчас он приблизился, я облегченно вздохнула. Выгнула шею и пошла дальше, не глядя на последовавшую за мной группу.

Итак, мне пришлось пережить, наверное, единственную в мире забастовку, разыгравшуюся на высоте 4500 метров над уровнем моря. Казбек свирепствовал, бушевала ледяная метель, термометры показывали минус 6,5 по Цельсию, что при разреженном воздухе равно чуть не 40 градусов внизу.

Целые сутки я ничего не пила и не ела. Но сильно напряжение нервов, я вынесла все испытания…

***

Закрыла старую тетрадь, вернулась к обычной жизни. Занимаюсь воспитанием дочери, собираю упавшие яблоки в саду. Образ отважной женщины не покидает меня. Конечно, я ее придумала, и в дневнике читала между строк. Мне нужна героиня, я хочу восстановить ее, как разбитый старинный кувшин, по осколкам.

Веду раскопки в зоне воображения, упорно ищу драгоценные залежи. Думаю о горах, о сильном человеческом характере.

Помоги мне, Мария!