Милла Синиярви

День Эйно Лейно

6 июля – День поэзии и лета

Как связано стихотворение Эйно Лейно «Лапландское лето» с Днем Поэзии, отмечающимся в Финляндии 6 июля? Два перевода одного стихотворения

«Наверное, было написано 6 июля», - подумал Йокк*. «Да что тут думать – шито белыми нитками: все про лето! Как говорится, что лапландец видит, о том и поет», - тоже подумал Мокк. И они поняли друг друга без слов.

Классик финской литературы Эйно Лейно написал стихотворение, столь близкое «несчастным детям Лапландии».

В краю Лапландском нет счастливой доли

ни злаку, ни березе, ни цветку,

Как это все знакомо мне до боли

В моем народе – на его веку.

Строки Эйно Лейно в переводе Олега Варданяна** звучат пронзительно грустно, не правда ли? Олег Варданян передал особую лиричность финской поэзии, которая по своей мелодике напоминает русскую.

В другой тональности звучит это же четверостишие в переводе Марины Хуттунен:

В Лапландии всё отцветает быстро:

трава, ячмень, берёзы – в свой черёд.

Об этом часто мне приходят мысли,

когда на здешний я гляжу народ.

А вот и сам оригинал:

Lapissa kaikki kukkii nopeasti,

maa, ruoho, ohra, vaivaiskoivutkin.

Tuot? olen aatellut ma useasti,

kun katson kansan taman vaiheisin.

«Лаписса кайкки куккии нопеасти…», - читают вслед за мной стихи великого земляка мои любимые персонажи, Йокк и Мокк*. Они трогательны, как дети, и немного чудаковаты. Наверное, про этих детей природы сказал Эйно Лейно:

«Зачем безумцев среди нас так много?»

Итак, вот и подошли мы к теме нашего эссе. Безумие лапландского лета, которое называется по-фински «суви», в культуре Финляндии имеет высокое значение, становясь поэзией. Не случайно 6 июля – День поэзии и лета. Стихи Эйно Лейно выделяются напряжением внутренней речи, его лирические монологи воспринимается как голос сердца, согласного с голосом умудренного житейским опытом разума. Они отражают глубину лапландской души, говоря за «безумных» молчунов – Йокка и Мокка.

Какое же оно, лапландское лето?

В финском альманахе написано, что 6 июля – День Эйно Лейно, стихов и «суви». Для меня, русской по происхождению, долгое время понятие «суви» оставалось загадочным. Я знала, что Суви – женское имя. Финские имена, фамилии и топонимика – это отдельная песня, которую я обязательно как-нибудь напою вам. Заглянув в словарь, выяснила, что у слова «суви» несколько значений. Помимо летнего периода оно означает «оттепель», «юг» и еще нечто очень романтическое. В отличие от календарного слова «кеся» (лето) это время белых ночей, наступающее уже в мае. Это и время посева яровых культур. Одним словом, «суви» - понятие в высшей степени народное, финское. Может, и это и есть «суомалайсуус», то есть «финскость»?

Иностранцам, право, трудно разобраться в загадочной финской душе! Я написала сказку-быль о Лапландии (части Финляндии сегодня, а на самом деле истоке финских корней) под названием «Ведьмины кольца». В этой вещице, с помощью Йокка и Мокка, я пыталась рассказать о своем видении северной страны. Когда же прочитала стихи Эйно Лейно, очень удивилась совпадению: лапландская грусть та же самая, которой наполнены персонажи Йокк и Мокк! Позволю себе писать о классике финской литературы, цитируя саму себя. Поверьте, не из тщеславия, а просто от удивления. Итак…

Солнце уже сильно припекало, когда на следующее утро Йокк и Мокк, бодрые и свежие от можжевелового воздуха, входили под изумрудный шатер леса. В Лапландии, среди болот и сопок встречаются лиственные оазисы, в которых растут деревья более южных широт. Правда, березки в Лаппи отличаются от средне-европейских. Они ниже, раскидистее, ветки крючковатые и толстые, как узловатые руки лесного тролля. Сзади, с широкого простора тундры, путников провожал несмолкаемый концерт стрекочущих кузнечиков и гудящих шмелей — летом равнина полна цветов — а впереди встречали немая тишина и спокойствие настоящей чащи. Вступив в лес, Йокк и Мокк замолчали. Они и так не много говорили, но лес покорил величественностью и лишил дара речи. Мокк не обращал внимание на приятеля, который механически собирал в корзину грибы. Их было очень много, и самых разных. Йокк срывал с березовых стволов опенки, какие-то древесные грибы с плотными и короткими ножками, однобокими шляпками, напоминающими диковинные морские раковины. Йокк вошел в азарт, не брезговал снимать молодые сочные трутовики с деревьев и кустов. Он срезал грибные наросты ярко желтого цвета. Мокк морщился, но продолжал молчать. Он даже отплюнулся, когда, встретив на куче прелого листа семью белых лохматых навозников, Йокк отобрал грибы и положил в корзину самые молодые, снежно белые. Однако, Мокк забеспокоился не на шутку, когда в корзине друга оказался большой гриб-зонтик, называемый у лапландцев белым мухомором. Мокк, скрывшись за кустами, через минуту предстал перед товарищем, держа в одной руке красный мухомор, а в другой — бледную поганку.

— Может, и эти грибочки в корзину? На жареху? — сурово глядя на Йокка, спросил.

Вдруг перед грибниками открылась небольшая и красивая лесная поляна, за которой начиналось болото. Опенки росли здесь совершенно правильными кругами, ограничивая внутри совсем пустое, лишенное травы, как бы выжженное кем-то — опять это проклятое слово — пространство.

Йокк встал на середину круга и вывалил содержимое корзины на голую землю. Мокк с опаской последовал за приятелем, который ткнул пальцем на ствол гнилого валежника. На нем роскошно разрослись блюдцеобразные грибы.

— Там заклинания, здесь — посудка, — проворковал Йокк.

Возвращались лапландцы домой без лукошка, без добычи. Шли злые, голодные. У самой реки вдруг путь им перегородила ватага ребят. Дети, хлопая в ладоши, распевали свадебные частушки, пританцовывая и кривляясь. Самая высокая девушка с распущенными белыми волосами била в бубен. Шествие замыкала очень нарядная, но сопливая белобрысая девчонка.

— Гляди, да у нее пятки задом наперед! — прошептал Йокк.

— Э-э, да она тащит нашу корзину с грибами! — закричал Мокк.

Придя домой, приятели с восторгом рассказали женам о виденном. Но те плюнули на пол и сказали, что лучше бы пива им принесли.

Стихи Эйно Лейно

Зачем царит все то, что так убого,

а красота не видит божий свет?

Зачем безумцев среди нас так много?

Зачем певцов средь нас почти уж нет?

Зачем сыны здесь наши страшной силой

Сгибаются, как в бурю деревца,

свои сердца повергнув в прах остылый,

не доведя свершений до конца?

***

Те же самые строки в другом переводе:

Что ж гибнет в нас красивое всё скоро,

большое в нас для мелкого умрёт?

Душою слабых отчего так много?

Что ж кантеле так мало здесь поёт?

Что ж падают, как скошенные травы,

мужи, в ком сила чувства и ума,

желанья, лягут прахом иль, сломавшись,

бросают труд, не сделав до конца?

***

Мы намеренно запутываем читателя, предлагая разные переводы стихотворения Эйно Лейно. Такая уж эта страна, о которой он пишет! Вспомним изумленный возглас Йокка, увидевшего белобрысую девочку на дороге: «Гляди, да у нее пятки задом наперед!»Вот в чем секрет лапландского лета: здесь все не так, как в других местах земного шара. Здесь водятся ведьмы…

Один саам возвращался с пастбища после заката солнца и на дороге встретил старуху, напомнившую ему знакомую, он крикнул: «Акка***, куда на ночь глядя?» Но женщина оказалась не той, за которую он принял ее сначала. Она ответила, что ищет потерявшегося олененка. На другой день этот человек там же встретил оленя. Саам вспомнил вчерашнюю старуху и, предполагая, что это ее животное, поймал олененка и положил перед собой в специальные сани. Деревянные полозья саам смазывал жиром, и они скользили по траве, как по снегу. Когда дедок уже подъезжал к чуму, олень вдруг сказал человеческим голосом: «Ты, бессердечный, придавил мне бок!» Саам понял, что везет ведьму Аю. Он вспомнил наставления стариков о том, что в таких случаях следует крепко держать ведьму за правую ногу и не отпускать, пока она не поклянется своей левой пяткой. Мужчина отпустил Аю только тогда, когда она пообещала, что больше не будет вредить ни ему, ни его племени. Дома саам подробно рассказал о своем приключении, предупредив родственников, чтобы при встрече с ведьмой они не пугались, так как он покорил ее, и Ая больше не страшна их роду. С тех пор Ая, принимая образ старой женщины, появлялась в чуме этого человека. Ее видел он сам и его дети. В присутствии хозяина ведьма спокойно бродила по двору и не осмеливалась безобразничать. Но когда хозяина не было дома, колдунья ковыряла огонь в очаге, опрокидывала ушаты с водой, трясла оленьими шкурами, в общем, создавала суматоху. А потом, вынув костяной гребень, принималась расчесывать длинные седые волосы. Дети, боявшиеся ведьму, залезали на сосны, прятались в лапнике, молча наблюдая за своим двором. Не осмеливаясь спускаться, бедняжки засыпали прямо на деревьях. И лишь с появлением хозяина спускались и рассказывали про Аю…

Всему ответ — в краю Лапландском лето.

Всему ответ — в краю Лапландском лето.

Лишь вспомню — и унынья не стерпеть.

Здесь даже птицы песней недопетой

Цветам не могут душу отогреть.

Переводчик Олег Варданян поставил здесь точку, а Марина Хуттунен перевела стихотворение до конца:

В лапландском лете нахожу ответ я.

и песня птицы, и её цветы.

Зимы власть долгая. Здесь на мгновенье,

как в перелёте, думы отдохнут,

начнётся снова к солнцу их движенье,

из ледяной Лапландии уйдут.

О птицы белые, вы лета гости,

большие думы, вам я очень рад!

Останьтесь здесь и свейте вы гнездо здесь,

пусть улетите к югу вы назад!

У лебедей научитесь, у них, вы!

Как осень — прочь летят, весной — сюда.

Здесь склоны сопок безопасны, тихи

и так спокойны наши берега.

Летите шумно, воздух рассекая!

Дела вершите светлые вдали!

Но как увидите, что здесь зима стихает, —

я вас молю, прошу — вернитесь вы.

Памяти друга

Некоторые могут подумать, что стихи Эйно Лейно о Лапландии в любом переводе (хотя я предпочитаю русскую интонацию Олега Варданяна) слишком пессимистичны, даже упаднические. Немудрено, ведь Эйно Лейно принадлежал к литературе серебряного века. Критиками отмечено, что финский поэт Эйно Лейно для новой национальной литературы синтезировал в себе многие персоналии русской литературы и выступил в их единой ипостаси.

О Лапландском скоротечном лете хочется почему-то писать меланхолично. Но помимо минорной ноты я не удержусь от ироничного взгляда на лапландцев и историю.

…Оказалось, что встретили Йокк и Мокк в лесу ведьмины кольца. Хотел Мокк лекцию прочитать соплеменникам про подземное размножение грибов, про плесневой войлочек, который всасывает всякие гниющие вещества и разрастается в стороны. Начинает развиваться эта паутинка где-нибудь в одном месте лесной прогалины, заражая корневища злаков и мало-помалу приводя их к отмиранию. Начал лекцию читать Мокк, да вдруг осекся, взглянув на приятеля. Сидел Йокк на пенечке, пожелтевшие страницы перебирал, бормоча слово непонятное: «К…к..рупская». Плюнул в сердцах Мокк и вышел во двор. А там, за рябиной, почудились ему танцующие, вроде как человечьи, серые личины. Одна трехголовая и трехглазая, вторая — одноголовая и одноглазая. Большими, выкатившимися из глазниц очами чудища уставились на Мокка, продолжавшего стоять на крыльце и думать о ведьминых кольцах. Вдруг он вспомнил, кто такая Крупская, побежал в чум. Подошел к Йокку, чтобы сказать, да отшатнулся: прямо в глаза целый столб дыма выскочил. С тех пор мается Мокк глазной болезнью, да друга своего вместе с Перкеле недобрым словом поминает.

*

Ведьмины кольца

**

Олег Варданян был автором журнала LiteraruS / Литературное слово. В номере 3 за 2003 год опубликована подборка стихотворений Эйно Лейно в его переводе.

***

Акка — по-фински «бабка»

© Милла Синиярви,  2009

Опубликовано 07.07.2009 в рубрике Календарь раздела Suomi
Просмотры: 8954

Ещё об Эйно Лейно:
Статья Константина Кучера на «ШколеЖизни.Ру»