Просмотры: 2431
Комментарии: 0
Милла Синиярви
Бани на Казани
На пароходе вниз по Волге плыла веселая компания музыкантов. Голод тридцать третьего уже позади, на дворе тридцать пятый, преддверие ежовщины. Когда рассматриваешь фотографии того времени, нищета и убогость, конечно, чувствуются. Но молодые наши бабушки и прабабушки в коротких юбках почему-то рассеивают тучи. Стройные ноги комсомолок, короткие стрижки и воодушевленные строительством светлого будущего лица говорят о другом, о том, что впереди целая жизнь, родятся новые поколения, и так ведь оно и произошло!
В Саратове публика принимала джаз-оркестр на ура. Единственная в городе газета сообщила, что следующая остановка — Казань, и поклонники поехали туда. На Волге стояла отличная погода, и пароход не спешил. Белые песчаные берега не были пустынными, тут и там скапливался народ, чтобы поглазеть на заезжих знаменитостей хотя бы издалека. Парни, загорелые и чумазые, подплывали на рыбацких лодках совсем близко.
Молодожены наслаждались медовым месяцем. Вечерами засиживались на верхней палубе, любуясь закатом, а потом и появлением луны. Говорить не хотелось. Да и о чем говорят влюбленные, зная, что вот сейчас спустятся в свою каюту, где никто не помешает. Все у них, Веры и Андрея, протекало плавно и томно, как и должно быть на разморенной за день Волгой, прохладной и ласковой ночью.
Дитрич целыми днями работал с оркестром, утром репетировали, вечером давали концерты. Если в городе или поселке не было подходящего зала, публика устраивалась рядом с пристанью на траве. С верхней палубы доносились современные мелодии, в основном иностранные, зажженные огни парохода создавали атмосферу праздника, не требовались специальные декорации. Джаз шагал, вернее, плыл по стране, скрашивая бедность и тревогу трудного времени.
Музыканты все были молодыми и несемейными, кроме Дитрича. Обычно поклонницы дожидались у самого парохода, но редко кто из девушек мог привести незнакомца к себе, а о гостиничных номерах не было и речи. «Где же все происходит?» — поинтересовалась Вера, услышав, как хвастаются мужчины легкими победами. «Где, где», — Андрей рассмеялся, — «в бане!»
Верочка, конечно, посещала общественные бани с мамой и бабушкой, выстаивали огромные очереди, ведь в коммунальных квартирах редко встречались ванные, а еще реже горячая вода. Но чтобы заниматься сексом в бане, об этом даже представить было страшно комсомолке. Все равно что подумать о публичных домах, которые остались в прошлом и за пределами СССР.
Но посетить баню в Казани Вера не отказалась. Хотелось подсмотреть, как все происходит, заодно и помыться. После Москвы они с мужем купались в Волге, в своем номере обтирались влажной мочалкой, вот и вся гигиена.
О Казани Вера читала, что этот татарский город брал Иван Грозный, что в университете учился Ильич, и что там полно русских. Увидев мужчин в халатах и тюбетейках, а девочек со множеством тонких косичек, Вера удивилась. Надписи на магазинах и общественных заведениях были выведены на двух языках: русском и татарском. Андрей с Верой спросили у постового, где находится ближайшая баня.
— Вам люкс или общую, товарищ? — уточнил милиционер.
— Конечно, люкс, на двоих, — не раздумывая ответил Дитрич. Страж порядка с усмешкой бросил взгляд на Веру, разница в возрасте между нею и мужчиной, с которым она собиралась в люкс, видимо, вызвала определенную догадку.
— Мы с мужем давно не мылись! — встрепенулась Верочка, которой неприятен был недвусмысленный взгляд постового.
— Вон там, «Рай страсти и неги», бывшие серно-минеральные, там и перепихнетесь за бутылку! — заржал милиционер.
Бани выглядят, наверное, во всей России одинаково. Бабушка рассказывала, что в царские времена они были так же востребованы, как храмы. Наверное, и большевики быстро смекнули, что в церквях самые лучшие оздоровительные заведения могут быть, поэтому и переоборудовали кирпичные здания с высокими потолками под всякие «раи страсти». Эта баня, перед которой остановились супруги, представляла трехэтажное здание из красного кирпича с запотевшими стеклами. «На тюрьму похоже», — с опаской подумала Верочка. Народ выстроился в огромную очередь, и судя по смешкам, взвизгиваниям девиц и шороху газет, в которые тут же подвыпившие мужчины заворачивали бутылки водки, люди шли не на помывку, а развлечься. Были в очереди и такие, кто сжимал под мышкой шайку и действительно собирался использовать баню по назначению. Старик у входа, распределявший поток по отделениям, был очень похож на старорежимного швейцара. Только вместо фуражки с кокардой у него была тюбетейка. И был, скорее всего, татарином, потому что говорил с акцентом, требуя «вотку-руплу», то есть пропуск или плату за люкс.
Наконец дошла очередь и до Веры с Андреем. За мзду татарин провел в комнатуху, сырую и дурно пахнущую. Наверное, не один десяток тел оставил здесь свой запах. Диван был покрыт засаленным покрывалом, стол заставлен пепельницами и стаканами. Газеты валялись на полу, мусорное ведро было наполнено ими же до отказа. Вера с отвращением спросила у мужа: «Как можно в таких условиях заниматься любовью?» Дитрич с улыбкой отворил вторую дверь, вероятно, в банное помещение. И действительно, здесь находились краны с горячей и холодной водой, а также два низких стола, на которых обычно моются. Столы были сдвинуты и совершенно сухие. «Да, похоже, мы тут первые, кого волнует личная гигиена, давай обмоем это дело!» — Андрей налил воды в шайку и поставил ее на стол. Вера припасла кусочек мыла и мочалки. Намылив ее, женщина с нежностью прикасалась к мускулистой спине мужа. Тот млел от удовольствия и просил сильнее нажимать на позвонки. Потом Вера сполоснула покрасневшую кожу Андрея прохладной водой и легла животом на стол. Муж встал на колени, а Вера в который раз доверилась его сильным рукам, забыв о времени. Но очень скоро послышался стук в первую дверь, в раздевалке появилась сначала фигура «швейцара», а потом и другая пара.
В просторном коридоре были расположены два отделения, мужское и женское. На дверях висело объявление «У нас запрещено использовать газеты с изображениями членов партии и правительства». Во дворе висел плакат с надписью «Справлять нужду опасно ввиду оголенных проводов». Вера с Андреем смеялись всю дорогу, настроение после бани было отличное.
На снимке Казань. Вывеску дореволюционную не сменили, но по одежде чувствуется мода 30-х годов.
Название зарисовки автор умышленно исказила, в следующих главах героиня будет именно так говорить.
© Милла Синиярви, 2013
Опубликовано 19.08.2013 в рубрике Взрослым раздела Litera
Просмотры: 2431
Впервые опубликовано на сайте «Проза.ру»
Авторизуйтесь, пожалуйста, чтобы добавлять комментарии
Комментарии: 0