Геннадий Вексин ♦ СОБИРАТЕЛЬ ФАКТОВ

Повесть

Летнее время отстраненного умиротворяющего созерцания быстро прошло. Мокрый декабрь не располагал к длительным прогулкам. Феноменальное зрение стало привычным, а обруч — дополнительным органом зрительной системы. В голове скопилось много необработанной зрительной информации, а Ю. Б. отдался литературному творчеству. С написанием забойного сценария, однако, он зашел в тупик. Хотел создать нечто нетривиальное, но коммерческое, чтобы корифеи заценили. И не получалось. Как-то уходила мысль от чернухи и порнухи в сторону никому не интересного бытописания и скучного реализма.

Размолвка с Анной, опять же. Ее он понимал. Хотелось ей, как большинству женщин, замуж, хотелось стать матерью. Но лишиться свободы перемещения в пространстве комнаты, свободы выбора между деланием чего-то конструктивного или лежанием до утра перед экраном ТВ, свободы говорить или молчать, свободы быть одному… Тяжелая утрата. Ответственность перед семьей. Воспитание ребенка. Еще бо2льшая ответственность. В юности был порыв у Ю. Б. жениться, но, слава всем богам человеческим, пронесло. Быть моногамным до преклонного возраста, когда от созерцания женских форм испытываешь исключительно эстетическое возбуждение? Ю. Б. был не согласен. А как иначе? Между двумя близкими людьми обмана быть не должно. Либо женишься и соблюдаешь верность, либо наслаждаешься свободой выбора и безграничными возможностями города, свободного от предрассудков. Впрочем, что такое предрассудки? Слово, вышедшее из употребления в сфере бизнеса и секса. А одиночные лесные походы? Бесконечное смотрение на языки пламени костра. Без слов и песен. Только в одиночестве ощущаешь себя таким, каков есть. Одиночество — дар, отказаться от которого Ю. Б. не мог. А Анну он жалел. Она ему очень нравилась. Красивая, умная, импульсивная. Но свое Ю. Б. отлюбил давно и безвозвратно, как ему казалось тогда.

«Что с тобой будет через пять-десять лет? В кого ты превратишься? В старого развратного старикашку! Никому ты будешь не нужен. Бобыль и бомж», — в сердцах провозгласила Анна, и после этого они не виделись.

Анна могла пошуметь и быстро отойти. В этот раз она не звонила. Не звонил и Ю. Б., осознавая, что подруга ждет конкретного ответа. Ответ для Ю. Б. был очевиден.

«Ей всего-то тридцать четыре года. Глядишь, и встретит человека положительного, родит, и будет семья, — уговаривал себя Ю. Б. — А мне хорошо одному. Натура у меня такая».

Ю. Б. вздохнул, и перед глазами замелькали картинки с Анной: веселой, ироничной, задумчивой, печальной. Разгневанной. Всегда красивой.

«Может быть, жениться. Лучше Анны никого больше не будет», — подумал Ю. Б. и посмотрел, не поворачивая головы, на телефон.

Раздался звонок в дверь. «Пришла мириться все-таки», — вспыхнуло радостно в голове, и Ю. Б., резко развернувшись в кресле, вскочил и быстро направился в прихожую. Открыл дверь.

— Что же вы не спрашиваете, кто звонит? А если мы грабить вас пришли? — спросил высокий серьезный мужчина, боксер или штангист. Спастись от удара такого мэна можно было только увернувшись и быстро убежав. Второй, маленький и чернявый, молча переминался и заглядывал в глубь квартиры. Вот он, наверное, бегает хорошо.

— А что у меня грабить? Богатых грабят и старушек-пенсионерок, — ответил Ю. Б., внимательно изучая голливудскую пару.

— Грабят и убивают всех без разбора, — пошутил вертлявый.

— Ну не всех. Это ты, Григорий, преувеличиваешь. Но каждого, кто попадется под руку, — подхватил шутку мэн, извлек из кармана красную корочку, раскрыл и строго произнес: — Вам повезло на сей раз. Капитан Глыба.

— Старший лейтенант Хваталов, — нехотя проговорил в сторону напарник.

— Да, это вам не хухры-мухры, а уголовный розыск, — в свою очередь пошутил Ю. Б., вспомнив старый отечественный детектив с молодыми Табаковым и Олегом Ефремовым.

— Здесь шутить будем, или пригласите войти уставшую от трудовых трупов милицию? — строго пошутил капитан Глыба.

«Сатана-перкеле, — пронеслось в голове. — Парабеллум на книжной полке лежит, в диване — автомат ржавый. Влип опять. Но мент сказал про трупы. Пронесет. Уж с трупами я дел не имею».

— Проходите на кухню. Угощу чаем с кофе, раз устали, — радушно пригласил ментов Ю. Б.

— Вот за это спасибо. Сразу видно культурного человека, который с пониманием относится к нелегкому труду защитников спокойствия сограждан, — сказал капитан, на ходу снимая черную куртку с многочисленными карманами.

— Мертвых граждан, — снова пошутил лейтенант, быстро выскальзывая из куртки армейского образца.

— Григорий — неисправимый шутник. Не берите в голову, — сказал капитан.— А как вас величать, кстати? Неловко как-то. Ведь могли и не впускать в квартирку ментов позорных.

Ю. Б. представился, включил электрочайник и сказал:

— А отчего же и не впустить? Любопытство, опять же. Да и менты вы какие-то нестандартные. Пардон, симпатичные.

— Спасибо, спасибо. Но давайте к нашему маленькому делу перейдем.

— Да, пора уже, — продолжил лейтенант, бросив взгляд на часы и отбив дробь сухими ладонями о собственные колени.

— К нашему или к вашему делу? — уточнил Ю. Б.

— Конечно же, к нашему, уважаемый, — капитан Глыба кивнул на старшего лейтенанта.

— Вы меня мгновенно успокоили, уважаемый господин капитан, — парировал Ю. Б.

— Можно просто Антон Денисович. В участке меня зовут Адэгейцем. Улавливаете? Антон Денисович Глыба, сокращенно АДГ, — в умных глазах капитана вспыхнула насмешка, веселые морщинки проявились в уголках.

— Метко, — ответил Ю. Б., покачивая головой, — звучит серьезно: Адэгеец. Это вам не Француз какой-нибудь мягкотелый, а Адэгеец. Хотя Глыба — сама по себе фамилия серьезная. И звучит убедительно.

Подумал и добавил:

— Есть еще вариант более устрашающий — АДов Гость.

— Ну, это слишком витиевато как-то, мифологией отдает. Монстр, а не милиционер, — сконфузился капитан.

— Он на Кавказе порядок наводил, — проговорился лейтенант, — там его кликухой и наградили. АДов Гость — прикольно.

— Было дело. Но об этом в другой раз. А ты, Григорий, в первую очередь — милиционер, а потом уж — болтун с языком без тормозов.

Григорий только фыркнул и опустил голову.

— Итак, уважаемый, насколько мне известно, не буду скрывать, известно от ваших опрошенных уже соседей, вы не обременены каждодневным хождением на работу. Дело ваше, разумеется. Но в силу вашего образа жизни вы можете наблюдать округу в любое время, когда вам заблагорассудится, скажем, свершить моцион, или сходить в гастроном, или засмотреться из окна на улицу. Так ведь? Не видели вы в последние дни, а особенно нас интересует вчерашний день и поздний вечер, чего-нибудь необычного, непривычного? Не заметили ли вы подозрительных людей? Незнакомые автомобили, которые обычно не паркуются на вашей улице? В общем, нас интересуют любые ­детали.

— А в чем, собственно, дело? Что я должен был заприметить необычного?

— Как же! Вы не в курсе? Убили вашего соседа с третьего этажа, квартира двадцать семь. Вы что, не выходили из дому сегодня?

— Понятен теперь ваш трупный юмор. Нет, сегодня я был весь день дома. И вчера дома сидел. Погода не располагает к прогулкам. Убили. Страшное дело. И где убили?

— В собственной же квартире, за железной дверью, и произошла трагедия. Так что? Помните что-нибудь примечательное? Может быть, кто-то терся незнакомый на лестничной площадке? Или, может быть, вы видели, кто посещал его? Женщины, мужчины? — капитан встал из-за стола и подошел к окну, посмотрел вниз и на окна соседнего здания. — Убиенный проживал как раз под вашей квартиркой.

— Да, и все окна квартиры выходят на улицу, — не хотелось Ю. Б. приглашать симпатичных милиционеров в комнату, — А что касается «видел — не видел», скорее, не видел. Нет. Не припомню ничего странного.

— Жаль. А в каких отношениях вы состояли с ныне покойным соседом, а по-простому — жмуриком? — снова спросил капитан.

— Исключительно в соседских. Даже не здоровались. Даже не знаю его имени-отчества. Да и сталкивался я с ним на лестнице всего-то пару раз. Да и то давно это было. Когда — не помню.

— Во времена! Живут люди рядом и не хотят знать ничего про соседа, — подал голос лейтенант, допивая кофе, — а сосед то — пидор.

— Каждый сам за себя, на остальных накакать,— со вздохом провозгласил капитан и вернулся к столу.

— Да я пытался поздороваться с ним. Он проигнорировал. Ну и хрен с ним, подумал я, — оправдался Ю. Б., — а что он пидор, я не знал.

— Это шутка такая. Юморит Григорий. Как нас проинформировали ваши словоохотливые соседи, вы холостяк? — задал неожиданный вопрос капитан и добавил: — Достойно зависти. Ну, ладно. Спасибо за угощения. Наследили мы тут вам, извините. Если припомните что-нибудь интересное, звоните.

— Обязательно, — уверил милиционеров Ю. Б., беря протянутые визитки,— приятно было познакомиться с настоящими детективами.

Закрыв за милицией дверь, Ю. Б. быстро направился в комнату, служившую ему кабинетом и спальней, схватил с книжной полки «парабеллум» и засунул глубоко в ящик письменного стола. Имел он опыт общения с органами МВД, опыт, весьма печальный. Повтора не хотел, потому что знал: стоит попасться пальцу в милицейскую машинку, затянет и не выпустит. Как сказал следователь в тот раз: «А мы вас пропустим по полной программе, чтоб страшно было».

Знал Ю. Б. и убийцу неприятного соседа по подъезду или, по крайней мере, того, кто был непосредственно связан с преступлением.

 

 

Жмурик, а прежде живой сосед с третьего этажа, был действительно одиозной фигурой. Высоченный, несоразмерного сложения. Бегающие глазки, зажатые мясистым носом, распухшими щеками и набухшими веками. Надменный и, похоже, очень глупый. Но очень довольный собой. Напоминал он райкомовского работника средней руки из дореформенной эпохи. И, судя по возрасту и нездоровому цвету бугристой кожи, с чувством зажигал на комсомольских застольях в красные дни календаря. А Ю. Б. с юных лет испытывал стойкую неприязнь к активистам и функционерам.

Где-то около года назад Ирина Сергеевна, дама с крикливой собачонкой из двадцать шестой квартиры, сообщила Ю. Б., что, мол, квартиру двадцать семь купил чиновник, большой человек с огромными связями. Но странность заключалась в том, что квартира-то небольшая. А как же семья государственного человека? Уж, наверное, домочадцы чиновника не привыкли ютиться в столь маленьких метражах.

Как потом выяснилось, чиновник и вправду не намеревался селить семью в уютной квартире после основательного ремонта. Ю. Б. сталкивался с ним всего-то раз пять, преимущественно по пятницам и субботам. Довольный жизнью бывший сосед и чиновник, как правило, нес продуктовые пакеты и ласково подпихивал пузом худое создание неопределенных лет с легкой косоглазинкой, про которую Семеныч непременно бы сказал: «В голодный год за ведро сметаны не соглашусь».

Последняя встреча произошла в начале этого месяца. Было еще не поздно, когда Ю. Б. возвращался с прогулки. Он как раз продвигался к дверям ­подъезда, а такси уже стояло. Раскрылась дверь автомобиля и вывалился ­сосед, ­абсолютно невменяемый. За ним выкатилась женщина, ну вылитая «мокрота» из рекламы средств от кашля, низенькая, толстенькая, грудастая. В детской куртке и короткой юбке. Слегка трезвая и веселая. Лежа на мокром асфальте, любвеобильный сосед вытянул длинную руку, схватил толстенными пальцами хохотушку за ногу в ботфортах и прокричал: «Я так хочу тебя, ­любимая». Та ему ответила со смехом: «Хочет он, мама дорогая, да у тебя не встанет». ­И стала дергать ногой в целях освобождения, но упала. Чи­­новник пришел в восторг, но ненадолго. Настроение быстро переменилось, он встал на четвереньки и стал яростно орать, что, мол, всех уроет, козлов ­вонючих.

Ю. Б. поспешил миновать скандальную сцену. «Не купи дом, а купи соседа»,— ах, если бы можно было последовать мудрому совету пословицы.

Так что факт насильственного лишения жизни подобного персонажа не огорчил. Наверняка развел серьезного клиента на «бабки» по жадности и глупости. Пагубность поступка очевидна: «жадность губит человека» или «глупец стремится к богатству, как бабочка на огонь». Японская народная мудрость. Наша народная мудрость четко определяет причину подобного смертоубийства: «Жадность фрайера сгубила». Гипотеза непрофессионала, разумеется. Но в основе подобного мочилова лежат неправедно нажитые деньги. Есть преступление, есть наказание. Без правосудия. Потому что есть деньги. Жестокий хищник съел слабого и глупого мелкого грызуна. Закон борьбы за деньги. Ю. Б. не был поклонником этого вида единоборств, так стоит ли вмешиваться? Есть капитан Глыба. Он, наверное, уж осознанно выбрал ремесло идущего по следу. Свое назначение или предназначение он выполняет. Найти и покарать. Есть придавленный грызун-чиновник. Есть человек-хищник с холодным немигающем взглядом, с гибким телом тренированного бойца, с цепкими пальцами на ухоженных руках, с кольцом-печаткой на безымянном пальце левой руки и серповидным шрамом у основания большого пальца. «У каждого свое предназначение, своя роль в этой игре на деньги, — размышлял Ю. Б., стоя спиной к окну и внимательно осматривая улицу внизу, — меня устраивает принцип невмешательства, роль наблюдателя и собирателя фактов и курьезов. Разве мне ­скучно? Нисколько. Будь у меня еще и шапка-невидимка, я был бы счастлив. Глыба-Адэгеец? Похоже, он утомлен своей ролью следока. Действительно симпатичный человек, хоть и милиционер. Исключения бывают в любых профессиях. Может, подкинуть ему фактик? Подумать надо, без суеты. Инте­ресно, Хищник ходит еще в то кафе, или эти две встречи были случайны? Вряд ли. Судя по тому, как он держал себя, он частый гость этого дорогого места ­любителей блюза».

А потом подумал: «Как бы сгодился мой обруч Глыбе или Хищнику, детективу и убийце, в их нелегком труде. Два неординарных человека, не ведающие, что есть подсматривающий глаз».

Взгляд Ю. Б. сразу остановился на Хищнике, сидевшем в одиночестве за столиком маленького кафе. Они с Анной только переступили порог кафе, как тот оторвался от решения шахматной задачи и пристально стал смотреть на них. Тогда Ю. Б. был поражен этим немигающим взглядом холодных глаз. Он излучал силу и безграничную уверенность в свои возможности. Мускулисто-худощавый, в дорогом летнем костюме, без плебейского вызова, в белоснежной сорочке. Кожаные мокасины ручной работы. Перстень с инталией. От него веяло властью и деньгами. Удовлетворив свое любопытство, он вернулся к шахматам и кофе.

Когда они сели за столик и сделали заказ, Анна наклонилась к Ю. Б. и прошептала:

— Заметил, какой серьезный господин играет в шахматы сам с собой? Ужас. Мороз по коже от его взгляда. Чуть не уписалась.

Это было в начале теплого сентября. Где-то через неделю или полторы, прогуливаясь, Ю. Б. свернул с набережной на тихую улочку и хотел было, миновав блюзовое кафе, направиться в сторону Сенной. На террасе сидели Хищник, спиной к стене здания, и взволнованный господин стандартной наружности. Господин что-то сбивчиво говорил, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. Но безуспешно. Перед господином стоял пивной стакан, за который он хватался и быстро подносил к подвижным губам. Хищник пристально смотрел на господина, перебирая левой рукой черные бусинки четок, изредка склоняя голову или произнося несколько слов. После чего господин сильно наклонялся над краем стола и продолжал свой отчет или рассказ. Скорее всего, он о чем-то просил. Несколько раз Хищник качал головой в знак отрицания.

Ю. Б. наблюдал эту сцену, не спеша приближаясь к террасе кафе. Когда же он поравнялся с ведущей переговоры парой, он почувствовал, что находится в опасной зоне, но не прибавил шагу, а внезапно развернулся и занял один из свободных столиков. Сел спиной к Хищнику. Хищник, не меняя положения головы, скосил глаза и стал изучать затылок нового посетителя. Казалось, он старался что-то вспомнить или понять. Потом усмехнулся и два раза ударил по краю стола указательным пальцем правой руки. После чего поднял палец вверх, и сразу же появилась официантка. Ю. Б. зачарованно следил затылочным зрением за столь интересным человеком. Сильная и опасная личность его притягивала и пугала. Кто он, этот человек с немигающим взглядом? Хищник расплатился и сделал распоряжение, официантка засияла и быстро удалилась, покачивая красивыми бедрами. А Хищник встал, одернул спортивную куртку и произнес неожиданно мягким голосом потомственного дворянина: «Я подумаю, уважаемый. К великому моему сожалению, должен ехать. Дела. О своем решении сообщу. А вы не грустите. Наслаждайтесь теплыми погодами. Танечка вам коньячку сейчас принесет». Хищник пересек улицу, подошел к черному «Лексусу» и легко нырнул в глубь кожаного салона. Принцип соответствия водителя автомобилю выполнялся на сто процентов.

А в прошлый понедельник Ю. Б. неожиданно увидел Хищника в роли пассажира черной подержанной «бээмвэшки», припаркованной недалеко от его дома, рядом с магазином канцтоваров и сувениров. Сначала Ю. Б. увидел левую руку Хищника: часы, шрам и перстень. Рука была поднята и обращена в сторону окна передней двери, до которой был всего один шаг. Ю. Б. от неожиданности вздрогнул. Прошел вперед шагов на пятнадцать. Остановился, достал мобильник, приложил трубку к уху и стал имитировать разговор, естественно, не оборачиваясь и наблюдая за автомобилем. Водитель автомобиля, совершенно обычный парень под тридцатник, с правильными чертами лица, в общем, симпатичный парень с серьезным лицом, говорил спокойно, изредка кивая в сторону подъезда, в котором проживал Ю. Б. Один раз парень склонил голову и посмотрел на окна родной квартиры Ю. Б. В тот момент Ю. Б., без всякого к тому основания, принял интерес Хищника к этому дому и окнам его квартиры на свой счет. Внутри похолодело. Уже потом, дома, спокойно поразмыслив, Ю. Б. успокоился и списал эту третью встречу на совпадение. Еще он подумал, что Хищник, наверное, занимается недвижимостью и присматривает квартирки в центре города для скупки. Правда, одет он был как-то затрапезно. Заношенная шоферская кожанка, надвинутая на глаза кепочка, серый свитер. А тогда Ю. Б. смотрел на Хищника, стоя к тому спиной, столь пристально, что Хищник, почувствовав слежку, как-то насторожился и посмотрел внимательно вперед. Ничего опасного для себя не заметив, он что-то сказал парню. Парень кивнул, и автомобиль мягко тронулся. Хищник внимательно всматривался в прохожих.

В момент, когда лейтенант Григорий обмолвился о «мертвых гражданах», Ю. Б. почему-то вспомнил Хищника и сразу же стал прокручивать по ходу дела всю видеоинформацию, связанную с ним. Разговаривая с капитаном, Ю. Б. просмотрел и необработанную информацию за прошедшую неделю, зафиксированную обручем и хранящуюся в кладовых памяти. Непосредственные и кратковременные следы памяти консолидировались и были готовы к извлечению по первому требованию. Обруч демонстрировал яркий видеоматериал того, за что не зацепился взгляд, когда Ю. Б. стоял у окна и думал об Анне, о затее со сценарием, о новых возможностях заработать с помощью обруча или когда он выходил из подъезда на прогулку, рассеянно бросив взгляд налево-направо. Память зафиксировала еще два факта присутствия того обычного парня из «бээмвэшки» на их улице, вблизи дома. Один раз парень сидел в отечественном авто темно-красного цвета, наблюдая за подъездом в зеркало заднего вида, другой раз он неспешным шагом проследовал в направлении их подъезда. Были у Ю. Б. детальные описания внешности, номера автомобилей и полная уверенность в том, что Хищник связан с убийством гниды чиновника. Появление Хищника, с его холодным проникающим взглядом, на месте преступления не могло быть случайностью. Ю. Б. это чувствовал и знал. Что делать? Сотрудничать с Глыбой или оставить информацию при себе? Не испытывая доверия к органам милиции в целом, Ю. Б. симпатизировал Глыбе в частности. Но стучать на Хищника, как, впрочем, и стучать вообще, Ю. Б. никак не хотел. Хищник был редким зверем, внушающим на расстоянии смешанное чувство почтения и страха. «В конце концов, это не моя война, — думал Ю. Б., усаживаясь в привычную позу „лотоса“. — У каждого свой путь».

© Геннадий Вексин, 2009

Предыдущая | Страница 5 из 7 | Следующая