Улыбнитесь

В лечебницу влетели на рысях, но тут же затормозили: очередь сидела приличная… На мои слезные просьбы пропустить, а то умрет, никто не откликнулся. Эльза, умница (вот что значит пожила!) стала откидывать голову и лапы особенно жалобно и даже кажется закатила глаза. Но… Нет, номер не прошел! Только одна дама процедила — у всех тут такое, самое срочное, мы ждем, и вы ждите.
Пришлось занять стул в самом конце коридора…

Он путешествовал по району Митака, что в переводе означает «три сокола». Он возвращался после очередной своей прогулки плейбоя и, подходя к данной станции, глубоко сожалел, что за целый день лентяйских блужданий и вынужденных возлияний, после пяти или даже шести-семи коктейлей, так и не удалось ничего совершить, в смысле полезного… Только шатания, то вдоль «Тамагава-джосуй» (одичавшего водотока), то торговая улица, то просто жилые кварталы тесно поставленных узких домиков и домов…

Обезьяна чинно сидела, вычитывала произведения авторов, помечала что-то карандашом и решала, что печатать, а что не печатать. С теми авторами, которые ей нравились, а ей нравились те, которые хорошо описывали жизнь животных, она пила кофе, т.е. она удостаивала их, таким образом, своим вниманием. И по этому поводу она говорила: «Я удостоила автора (такого-то) своим вниманием. Я с ним пила кофе»…

Моя подруга Наташа, раскрепощенная женщина Востока, живет в Ворбурге, недалеко от Гааги. И вот зовет она меня в гости, зовет: приезжай, куда-нибудь сходим, пообщаемся, сто лет не виделись… Это правда, встречаемся редко… Ну договорились, что проведем целый день вместе. Я приехала на поезде, а на станции Наташа подхватила меня на машине.
– Мы пойдем в самую шикарную сауну, в Схевенинге…

Жил в зоопарке старый слон. Он был большой и весь в складках серой кожи, глазки были маленькие, но очень проницательные, бивни слегка стерлись от старости, но так же грозно торчали вперед, как и во времена его молодости. Каждый день слону приносили еду. Чаще всего это было сено или (если летом) свежая ботва. Ну и, конечно, морковка. Куда же без нее. Морковка лежала в ведре, слон осторожно доставал ее хоботом, а потом с наслаждением жевал…