Добро пожаловать на «Ёлки»!

В некоторых зданиях жили кошки, а к самому крайнему, у нижнего забора, ежедневно рано утром и вечером (сразу после захода солнца наступала полная темнота) приходил попить молока симпатичный ушастый еж — для него у крыльца всегда стояло полное блюдце. Кошки из него пили, — Барсик — никогда, как никогда он не замечал и самих кошек — люди были ему ин­те­рес­нее. В нем ясно проявлялся характер, и отнюдь не соба­чий, а лучший из человеческих — спокойная сдержанная доброжелательность…

Повторяется история с Сортавалой. При подготовке публикации Константина Кучера Почему карелы такие разные? админ попросил у автора подходящие фотки. Понравилось. Попросил все, какие есть. Вроде и осень холодная, и небо хмурое — но какая-то необыкновенная притягательность в этих северных картинах, покой, простор… В большом городе и около такого не увидишь! И попало это карельское чудо к админу в долгий ящик, и томилось там до конца января и вот — наконец-то выпущено на волю!

Сначала о девичьем-наболевшем у всех — прокрустовом ложе размеров. «90-60-90» стало магическим заклинанием. Шаг вправо (100 — или здесь никто не против?), шаг влево (80) считаются преступными и вообще недостойными звания белого человека чуть ли не в прямом смысле этого слова. «Золотой миллиард» занят нешуточно — подгоняет себя под придуманный стандарт. И ведь заняты и душа, и тело, любая религия позавидует, вовлеченность в процесс полная и безоговорочная…

Вулкан снова извергался. Сардельки отваривались и всплывали. Волной их прибивало к берегу и выбрасывало на сушу. Те, которых опалило нещадное солнце, ороговели и остались пресмыкаться в песках. Те же, которые попали в пресные водоемы, раздались и достигли гигантских размеров. А когда одна из таких колбас попыталась квакнуть, вырвался трубный глас, потрясший всю мезозойскую культуру. Однако из-за сильного жара головы их оставались маленькими и лишь изредка появлялись над…

Улица встретила морозным обжигающим воздухом. На площади за углом изредка позвякивали лампочки на новогодней ёлке. Людей почему-то не было. Вокруг ощущался крепкий запах спячки, в которую обычно впадают медведи. Наступивший день, как верный стражник, уже встал на защиту замерзшего города. Солнышко местами припекало, но растормошить застывшие каменные жилища у него шансов не было никаких. Время, такое бесконечное, меланхоличное, но такое настоящее, кажется, застыло навечно…

На днях вернулся из Сегозерья. По работе ездил в гости к паданским карелам. А чтобы карелы и без рыбы? Да ни в жисть!
В общем, привёз я оттуда налима килограммов на семь. Ряпушка же осенняя идёт. Ну, а налим – за ней. Стал разделывать этого поросёнка, а у него в глотке четыре(!) ряпушки. Схватить схватил, заглотнул, а проглотить – не успел. Вслед за добычей в сеть влетел. Не повезло налимьему барону… Вот и попал он ко мне на разделочный стол. Пластую его, а самому думы разные чело омрачают…